Она ненавидела фотографироваться. Это была не просто нелюбовь, а глубинное, почти физиологическое отторжение. Камера в чужих руках ощущалась как акт насилия, как вырывание куска души с целью заключить его в плоский, безжизненный прямоугольник. Ее лицо на снимках замирало в маске — красивой, но чужой. Улыбка становилась выученным жестом, взгляд — стеклянным. Фотографии лгали. Они показывали […]