На прошлой неделе гештальт-сообщество Беларуси понесло огромную утрату. Скончался Королев Константин Юрьевич. Тот, кто привез первых учителей-тренеров гештальт в Беларусь. Тот, кто организовывал первые гештальт-группы. Тот кто, своим умом, редким даром общения/коммуникации мог объединять мультимодальныенаправления психологии в Беларуси и сглаживать острые углы. Тот, кто поддерживал, реально поддерживал и не кричал об этом на каждом углу. Я рада, что мне удалось учиться у этого Человека, и благодарна ему за те знания, опыт и навыки, которые он смог передать, а я смогла взять. Костя обладал удивительной особенностью – рядом с ним пропадала экзистенциальная потерянность и одинокость.
В последний год Косте было тяжело. Это замечали многие, но он никогда не жаловался, сохранял позитив и шутил постоянно, вставляя реплики/цитаты из фильмов и многочисленных книг. Когда его спрашивали «Как дела?», он неизменно отвечал «хорошо» или «становится лучше». Хотя на самом деле лучше не становилось. 12 августа 2022 года его не стало.
Даже после своей смерти он продолжает меня учить. Наши жизненные пути могут быть разными. Наши жизненные пути могу расходиться на миллионы тропинок или сходиться в одном большом потоке. Но все равно мы придем к одной точке — Смерти. Смерть не видно, поэтому никогда не знаешь, где она тебя настигнет. Смерть – это огромное, неподвластное и совершенно неведомое нам событие.
Пока мы живы у нас есть Время, Сознание и Тело. Пока мы живы у нас есть Возможности. С приходом/прикосновением к смерти мы осознаем свои ограничения и ограниченность. С приходом/прикосновением к смерти мы понимаем, что наша энергия уже не будет идти вперед. К нашей перспективе и планам, к нашим надеждам, мечтам и проектам.
Когда умирает близкий человек, часто возникает чувство вины: не додал, не сказал, не приходил, не звонил. Вина за то, что-то, как кажется, было не сделано или сделано не до конца. Иррациональная вина, которая затапливает всего человека.
Когда мы сталкиваемся со смертью – мы сталкиваемся с потерей контроля, с переживанием полнейшей неизвестности и абсолютной беспомощности. Это вызывает огромный ужас и экзистенциальный страх. Четко проявляются вопросы: «Кто Я? Зачем ЯЖиву?»
Чувство вины в этом случае – компенсаторное чувство, которое призвано хотя бы в иллюзорной форме вернуть нам возможность контроля над происходящим. Нам легче чувствовать себя виноватыми в том, что не достали нужные лекарства (действие, которое мы можем взять под контроль!) и тем самым не предотвратили смерть (иллюзия контроля над смертью!), чем откровенно себе признаться, что мы ничем и никак не могли помочь в том, чтобы человек не умер. Нам проще чувствовать вину, чем терять контроль над происходящим. Вина более выносима, чем признание абсолютной беспомощности перед лицом смерти.
Наша печаль и горе при утрате близкого – это цена за нашу любовь с ним. Чем сильнее была любовь/связь, тем дольше/глубже/острее будет период горевания.
«Возьми себя в руки», «не плачь», «переключись», «займись чем-нибудь» — и многие другие «советы» к сожалению здесь не работают, а вызывает еще большую вину. Вину за то, что своими чувствами/страданием напрягаешь/огорчаешь других.
Но переживание горя – единственная возможность вернуться к нормальной жизни.Это вовсе не значит, что мы не забудем человека, станем к нему равнодушны, но острое горе сменится светлой печалью. Рано или поздно мы залечим свои внутренние разрывы сушедшим. Каждый со своей скоростью и в своем темпе. И будем нести дары контакта дальше вперед. С теплыми воспоминаниями и грустью о не произошедшем.
Берегите себя и своих близких! Проживайте свою жизнь Здесь и Сейчас!
Костя – благодарю за возможность совместности!
